Исповедник - Страница 45

К оглавлению

45

– В политике случаются самые странные альянсы. – Касагранде поднялся. – Пойдемте.

Они пошли по дороге, обсаженной пиниями. Кардинал возвышался над своим спутником на целую голову. Церковное облачение несколько смягчало его наружность. Сейчас же, одетый в мирское, он странным образом преобразился в человека, внушавшего не доверие, а страх.

Они сели на скамью, с которой открывался вид на пьяцца ди Сьена. Касагранде думал о жене, о том, как они сидели однажды на этом самом месте и смотрели на конный парад. Ее руки пахли клубникой. Анжелина любила лакомиться клубникой и пить спуманти.

Отдаться нахлынувшим воспоминаниям помешал Бриндизи, заговоривший о человеке, который называл себя Эхудом Ландау. Касагранде рассказал кардиналу о посещении Ландау монастыря Святого Сердца в Бренцоне.

– Боже мой, – прошептал Бриндизи. – И как держалась мать Винченца?

– Судя по всему, вполне достойно. Рассказала придуманную нами историю и выпроводила. Но на следующее утро он вернулся и спросил о сестре Регине.

– О сестре Регине? Это же катастрофа! Откуда он узнал?

Касагранде покачал головой. Он и сам не раз задавал себе этот вопрос после второго звонка матери Винченцы. Откуда израильтянин мог узнать о сестре Регине? Квартира профессора Штерна была обыскана самым тщательным образом. Все, что имело какое-то отношение к монастырю, было уничтожено. Очевидно, какая-то улика все же осталась незамеченной и, избежав заброшенной Касагранде сети, попала в руки его противника.

– Где он сейчас? – спросил кардинал.

– Боюсь, мой ответ вас разочарует. Не имею ни малейшего представления. В Бренцоне его взяли под наблюдение, но он оторвался от моего человека в Вероне. Несомненно, высококлассный профессионал. С тех пор его не видели.

– Что вы намерены делать?

Касагранде отвел взгляд от древнего ипподрома и посмотрел в бледные, почти бесцветные глаза кардинала.

– Как государственный секретарь, вы, ваше преосвященство, должны знать, что служба безопасности подозревает этого человека в подготовке покушения на святого отца.

– Считайте, что я уведомлен. Какие шаги вы намерены предпринять для того, чтобы помешать ему осуществить задуманное?

– Я задействовал Ахилла Бартолетти. Его реакция оказалась вполне предсказуемой. Сформирована оперативная группа, на этого человека открыта круглосуточная охота.

– Полагаю, на каком-то этапе святого отца придется предупредить о нависшей над ним угрозе. Возможно, тем самым нам удастся повлиять на его решение относительно посещения синагоги на следующей неделе.

– Я тоже так думаю, – согласился Касагранде. – Что-нибудь еще?

– Остался еще один вопрос. – Кардинал рассказал Касагранде о репортере из «Републики», которого заинтересовало детство святого отца. – Если он уличит Ватикан в обмане, пусть даже и незначительном, это может отрицательно повлиять на развитие событий. Подумайте, что можно сделать, чтобы поставить этого чересчур дотошного репортера на место.

– Я этим займусь, – сказал Касагранде. – Что вы посоветовали святому отцу?

– Сказал, что было бы неплохо, если бы он подготовил меморандум с указанием подробностей того злополучного периода своей жизни.

– Что он ответил?

– Согласился, но я не хочу ждать, пока он соберется. По-моему, вам бы стоило провести собственное расследование. Нам нужно узнать правду до того, как она появится на страницах «Републики».

– Сегодня дам такое задание одному из своих людей.

– Очень хорошо. Ну, вот теперь, пожалуй, все.

– Вас проводят. Фургон будет в назначенное время. Вас доставят в Ватикан, если только вы не хотите прогуляться по виа Венето. Мы могли бы выпить по стаканчику фраскати или просто пройтись по городу.

Кардинал улыбнулся – такая перспектива его не прельщала.

– Вообще-то, Карло, я предпочитаю любоваться видом Рима из окон Папского дворца.

С этими словами он повернулся и зашагал прочь. Через пару секунд кардинал растворился в темноте.

15
Нормандия, Франция

Ранним утром следующего дня Эрик Ланге пересёк пролив на пароме Нью-Хейвен–Дьеп. Он оставил взятый напрокат «пежо» на платной стоянке возле паромного терминала и направился в «Набережную Генриха IV», чтобы позавтракать. В кафе с видом на бухту Ланге взял бриошь и кофе с молоком и устроился за столиком с утренними газетами. Никаких сообщений об убийстве английского репортера Питера Мэлоуна еще не было, в новостях по радио об этом тоже не сказали ни слова. Вероятнее всего, тело еще просто не обнаружили. Ланге предполагал, что это произойдет примерно в десять по лондонскому времени, когда в дом Мэлоуна придут ассистентки. Подозреваемых у полиции будет хоть отбавляй. За годы работы репортер успел нажить немало врагов, каждый из которых с удовольствием сократил бы его жизнь.

Ланге взял еще булочку и еще кофе. Спешить было некуда. Он провел за рулем почти всю ночь, и теперь ему хотелось спать. Мысль о том, что впереди еще далекий путь в Цюрих, угнетала его. Он подумал о Катрин, о ее уединенной вилле на краю густого нормандского леса, об удовольствиях, которые сулила ее огромная, под балдахином, кровать.

Ланге оставил на столе несколько евро и, выйдя на набережную, зашагал по направлению к Пуазоннери – старейшему в Дьепе крытому рыбному рынку. Он неторопливо переходил от лотка к лотку, тщательно осматривал рыбу, легко переговаривался с торговцами на прекрасном французском. В конце концов выбор Ланге пал на двух морских окуней и нескольких моллюсков. После рыбного рынка он взял курс на Гран-Рю, главную торговую улицу Дьепа. Здесь Ланге купил хлеб и немного свежего деревенского сыра. Последние покупки он сделал в винном магазине, где пополнил припасы полудюжиной бутылок вина и бутылкой кальвадоса – знаменитого нормандского яблочного бренди.

45