Исповедник - Страница 79

– Добрый вечер, генерал. – Голос прозвучал обманчиво мягко, вызвав ассоциацию с теплым растекающимся маслом. – Досье принесли?

Касагранде поднял дипломат. В луче света появился пистолет. В ответ на это молчаливое приглашение генерал сделал еще шаг и положил дипломат на кофейный столик. Луч скользнул ниже, рука же, державшая пистолет Стечкина, открыла папку. Свет… Внезапно Касагранде оказался на тротуаре, возле своей римской квартиры, а неподалеку, выхваченные из темноты лучами полицейских фонариков, лежали истерзанные тела Анжелины и дочери.

Смерть была мгновенной, генерал Касагранде. Можете, по крайней мере, найти какое-то утешение в мысли о том, что они не страдали.

Свет прыгнул вверх. Генерал попытался защитить глаза, но опоздал. Следующие несколько секунд им владело мерзкое ощущение, будто его заглатывает гигантская пульсирующая оранжевая сфера.

– А еще говорят, будто Средние века остались в прошлом, – сказал киллер. Досье проехало по столу по направлению к Касагранде. – Его слишком хорошо охраняют. Это задание не для профессионала, а для фанатика-мученика. Найдите кого-нибудь другого.

– Мне нужны вы.

– А какие существуют гарантии, что меня не подставят, как того идиота из Стамбула? Мне совсем не хочется провести остаток жизни в какой-нибудь итальянской тюрьме, выпрашивая у папы прощение.

– Даю слово, что вы не станете ни пешкой, ни козлом отпущения в другой, более крупной игре. Сделаете то, что от вас требуется, и уйдете с моей помощью.

– Вы даете мне слово? Слово убийцы немногого стоит. Почему я должен доверять вам?

– Потому что, предав вас, я ничего не выиграю.

– Неужели? Разве вы не знали, что Бенджамин Штерн был агентом израильской разведки, когда нанимали меня, чтобы убить его?

«Боже мой, – подумал Касагранде, – откуда он знает?» Ложь могла бы дать ему определенные преимущества, но он не стал прибегать к ней.

– Нет. Я не знал, что профессор каким-либо образом связан с ними.

– А следовало бы. – В голосе киллера на мгновение прорезалась острая, как лезвие ножа, нотка. – Знали ли вы, что агент по имени Габриель Аллон расследует не только его смерть, но и деятельность вашей маленькой группы?

– До сего момента я ни разу не слышал этого имени. Очевидно, вы провели собственное расследование.

– Я делаю так всегда, когда кто-то охотится за мной. Мне также известно, что Габриель Аллон встречался с инспектором Росси в пансионате «Абруцци» и что вы послали туда армию карабинеров, чтобы убить его. Что из этого вышло, вы знаете. Вам следовало бы обратиться ко мне со своими проблемами, генерал. Аллон был бы уже мертв.

Как? Откуда это чудовище узнало об израильтянине и Росси? Как такое могло случиться? Он опасен и хвастлив. Такие любят, чтобы их гладили по шерстке.

Касагранде решил взять на себя роль умиротворителя. Роль, к который он совсем не был склонен.

– Вы правы. Мне следовало прийти к вам. Наверное, это было бы в наших общих интересах. Можно мне сесть?

Свет на несколько секунд задержался на его лице, потом перескочил на кресло, стоявшее в нескольких дюймах от того места, где находился генерал. Касагранде сел и положил руки на колени.

– Вопрос заключается в том, генерал, могу ли я доверять вам настолько, чтобы снова с вами работать. Особенно когда речь идет о таком неординарном задании.

– Возможно, я смогу заслужить ваше доверие.

– Как же?

– Купить его, конечно.

– Для этого понадобится очень много денег.

– Сумма, которую я имею в виду, весьма внушительная. С такими деньгами можно жить очень и очень долго.

– Я вас слушаю.

– Четыре миллиона долларов.

– Пять, – тут же отозвался убийца. – Половина сейчас, половина по исполнении.

Касагранде сжал колени, стараясь не выдать растущего напряжения. Леопард – не кардинал Бриндизи, с ним не поспоришь.

– Хорошо, пять миллионов. Но в качестве аванса вы получите только один миллион. Если предпочтете взять деньги, не выполнив условие контракта, что ж, дело ваше. Если захотите получить остальные четыре миллиона… – Касагранде сделал паузу. – Доверие должно быть обоюдным.

Последовавшее за этим молчание затянулось настолько, что гость уже подался вперед, собираясь встать и уйти. Он замер, когда наемник сказал:

– Скажите, как это будет сделано.

В течение следующего часа говорил генерал. Говорил спокойно, как ветеран-полицейский, читающий сводку происшествий. Все это время свет бил ему в лицо. Касагранде было жарко. Рубашка промокла от пота и прилипла к спине, как сырое одеяло. Он предпочел бы сидеть в темноте, чем смотреть в слепящий желтый диск.

– Вы принесли аванс?

Касагранде указал взглядом на дипломат.

– Покажите.

Он положил дипломат на столик, откинул крышку, развернул так, чтобы киллер мог видеть деньги.

– Знаете, что с вами будет, если вы предадите меня?

– Могу себе представить. Но такой аванс, как я полагаю, служит сильным аргументом в пользу моей добросовестности.

– Добросовестности? Это она заставляет вас принимать такие меры?

– Есть вещи, знать которые вам не позволено. Вы согласны?

Убийца взял дипломат, и тот исчез в темноте.

– Еще одно, – сказал Касагранде. – Для того, чтобы пройти швейцарских гвардейцев и карабинеров, вам понадобится документ. Вы принесли фотографии?

До Касагранде донесся шорох бумаги, потом над столом появилась рука с фотографиями. Качество их было плохое. Наверное, сделаны на каком-нибудь автомате, подумал генерал. Он посмотрел на лицо. Действительно ли это лицо того, кто сидел сейчас напротив него? Лицо Леопарда? Киллер, похоже, угадал ход его мыслей, потому что в круге света снова возник пистолет Стечкина, дуло которого смотрело прямо в сердце Касагранде.